Повествование от первого лица рассказа Шарлотты Перкинс Гилман «Желтые обои» сразу привлекает внимание читателя. Точка зрения от первого лица дает читателям четкое представление о мыслях и чувствах рассказчика. Это окно бывает полезным и вредным, поскольку психическое состояние рассказчика неуклонно ухудшается. Понимание персонажа с проблемами психического здоровья от третьего лица, такого как рассказчик, может оказаться сложной задачей. Читатели могут получить прямой доступ к мыслям рассказчика, что очень полезно. Однако этот доступ оказывается палкой о двух концах. Невозможно доверять рассказчику, у которого ускользает понимание реальности. В результате почти каждое утверждение рассказчика в его рассказе должно быть оспорено.
Различие между рассказчиком как субъектом и желтыми обоями как объектом стирается по мере ухудшения психического состояния рассказчика. Рассказчик в конце концов начинает думать о себе как о части обоев. Поскольку читатель вовлечен в эту трансформацию благодаря виду от первого лица, он может стать свидетелем объединения субъекта и объекта. Желтые обои подробно описаны и придают индивидуальность. Ему дана возможность действовать самостоятельно: «…когда проследишь на небольшом расстоянии за хромыми неопределенными кривыми, они вдруг кончают жизнь самоубийством — падают под возмутительными углами, уничтожают себя в неслыханных противоречиях» (463). Используя местоимение «ты», автор заставляет читателя увидеть, как она вместе с рассказчиком просматривает картину и находит нелепые повороты и повороты столь же абсурдными. Вскоре рассказчик эмоционально касается обоев, как если бы это был человек: «Я положительно злюсь на их дерзость и вечность» (465). До этого момента рассказчик сдерживает любые серьезные эмоциональные всплески. Читатель должен представить себе силу, которой должны обладать обои, чтобы разозлить нашего рассказчика, который раньше был послушным. Читатель поначалу склонен думать, что в доме происходит что-то сверхъестественное и что желтые обои завораживают своей властью над рассказчиком.
Описание места, данное рассказчиком, пожалуй, самая объективная информация, которую она может дать. Читатель может с уверенностью предположить, что описания сеттинга достаточно точны, потому что рассказчика, похоже, не беспокоит ничего, кроме обоев в сеттинге. Детская описана настолько глубоко, что читатель вынужден вспомнить сумасшедший дом начала 20 века. В детской есть «окна, зарешеченные для маленьких детей, а на стенах есть кольца и тому подобное… Бумага сорвана большими пятнами вокруг изголовья моей кровати, насколько я могу дотянуться. 463). По словам одного проницательного читателя, эта комната обладает всеми характеристиками психиатрической больницы. Меры по предотвращению самоубийств включают оконные решетки и настенные кольца для обеспечения безопасности. Обои возле кровати почти оторваны, как будто кто-то был привязан и не мог дотянуться дальше. Настоящая кровать — это «большая неподвижная кровать, я думаю, она прибита гвоздями…» (466). Читатель должен усомниться в утверждении, что это место сначала было детской, а затем спортзалом. В какой детской игровой комнате когда-либо были запертые окна, дыры в стенах, порванные обои и кровать, привинченная к полу? Описываемая обстановка гораздо больше напоминает сумасшедший дом, чем детскую или игровую комнату для детей.
Рассказывая историю от первого лица, автор позволяет читателям сопровождать рассказчицу, когда она впадает в безумие, и вызывает некоторое сочувствие к ее страданиям. Обои теперь имеют не только визуальный, но и обонятельный характер, что повышает их аутентичность. Рассказчик продолжает снимать обои, потому что искренне верит, что освободилась. Читатель вынужден думать, что рассказ рассказчика неточен из-за перспективы от первого лица, что усиливает сострадание читателя к рассказчику.
Цитируемые работы
Гилман, Шарлотта Перкинс. Желтые обои. Вираго Пресс, 1981.